Александр Сокуров: когда деревья были большими.

Александр Сокуров - выдающийся российский кинорежиссер. Более двадцати лет живет в Санкт - Петербурге, работает на киностудии "Ленфильм".Ему 51 год, на его счету тринадцать игровых фильмов и более тридцати документальных лент. Первая художественная картина "Одинокий голос человека" по мотивам повести русского писателя Андрея Платонов, позже получившая Гран-при жюри Бронзовый леопард на 40 Международном кинофестивале в Локарно, была снята в 1978 году на Горьковской студии телевидения. Здесь же с 1970 по 1978 год Александр Сокуров снимает шесть документальных фильмов. Особое место в этолм ряду занимает лента "Лето Марии Войновой". Фрагменты интервью с Александром Сокуровым, записанным в августе, мы предлагаем вашему вниманию.

- Александр Николаевич, с нашим городом у Вас очень много связано: 1968 года - учеба на историческом факультете университета им. Лобачевского и с 1969 года одновременно с этим работа на горьковском телевидении - вначале в литературно-драматической редакции помощником режиссера - замечательного телевизионного режиссера Олега Борисовича Эллинского, а через год ассистентом кинорежиссера Юрия Борисовича Беспалова. Чем для вас стало Горьковское телевидение - ступенькой, ступенью в будущее?

А.Н. Сокуров: Хочу сказать, что самые главные учителя мои не в Москве, не в Риме, не в Париже, не в Лондоне, и даже не в Швеции, где живет единственно оставшийся фундаментальный кинематографист Бергман… Мой учитель в Нижнем Новгороде - был, останется до тех пор, пока я буду работать, - это Юрий Борисович Беспалов. И все принципиальные, профессиональные навыки, ориентация на фундаментальную культуру - это все оттуда, от Беспалова, который является фундаментальным кинематографистом, потому что у него в высшей степени культурная, ушедшая корнями в культуру интуиция художественная.

Вообще, хочу сказать, что ни ВГИК, ни последующая профессиональная работа не могли дать мне столько, сколько мне дали практическая работа на телевидении в Горьком. Каждый режиссер должен пройти школу телевидения - я теперь это знаю очень хорошо. На телевидении есть определенная, жесткая постановка задач, крайняя ограниченность средств, на телевидении все рабочие лошадки. В кинематографе есть всякого рода звезда, и среди режиссуры есть капризные люди, привыкшие как-то расслабляться и эксплуатировать других людей, жить и работать за счет других людей, таланта других людей. На телевидении трудно себе это представить. Я не люблю телевидение. Временами я его ненавижу. Современное телевидение. Государственное и частное. Считаю его главным виновником внутреннего разрушения общества России. Не решусь сказать народа, потому что многим нравится то, что происходит. Но при всем том считаю, что для профессионального развития режиссера, оператора работа на телевидении - это самый серьезный, фундаментальный материал. И в нравственном смысле, и в профессиональном. Работа со многими операторами одновременно, работа с человеком в живом эфире особенно важны. Если бы я не получил этой профессиональной подготовки на телевидении в Горьком, в коллективе, который я застал, а это был блестящий коллектив профессионалов, абсолютно образованных людей, - это была большая часть для меня работать с ними, начиная с Олега Борисовича Эллинского, могу назвать Михаила Робертовича Мараша, Валентину Романовну Еремину, - возможно, многое в моей жизни было бы по-другому. Я могу еще-еще перечислять имена людей, которые способствовали моему развитию: операторов, режиссеров родной для меня студии, на самом деле такой далекой-далекой сейчас уже, где я оказался невостребованным.

- Александр Николаевич, это сегодняшнее телевидение вызывает у вас негативное чувство. А ведь в начале была любовь?

А.Н. Сокуров: Сказать, что любовь - трудно, потому что для меня это была тяжелая жизнь. Для меня работа на телевидении в Горьком ассоциируется с большими лишениями и решением острейших бытовых проблем, у меня тогда не было даже прописки. Все знают, что это такое. Не было жилья, катастрофически не хватало средств на существование. 65 рублей зарплата помощника режиссера, и 35 рублей отдаешь не за комнату, а за угол в комнате. И так много лет плюс обучение в университете - тяжелое для меня, поскольку я серьезно к этому относился. Совмещать работу и учебу для меня было очень нелегко. Жизнь в Горьком - огромная цепь проблем, временами мне не хочется вспоминать это. Но передо мной была задача -поставить себя на ноги. Самовоспитание, саморазвитие - не знаю, как это сказать. Слава Богу, у меня были помощники, люди, которые понимали меня. Я помню операторов наших, которые с большим добром относились к моим убогим попыткам что-то сделать в живом эфире, и к первым пленочным работам. Я сейчас всем, кто помнит меня, хотел бы низко-низко поклониться, сказать, что они многому меня научили. Я хочу сказать, что долги мои перед ними неоплатны. В благодарность я могу ответить только своими работами и тем, что еще жив и постоянно и напряженно работаю. В Горьком я получил сильную моральную прививку. И те принципы, которым следовал, с которыми работал в Горьком, я пытаюсь передать своей съемочной группе, существующей более 20 лет: не расставаться, не забывать друг друга, прощать, если что-то происходит - стараться понять, быть строгим, если того требует служба… Я хочу сказать, что все это оттого, что я начинал в Горьком.

- Александр Николаевич, давно это было, но, может, вспомните, каким ветром занесло на телевидение? Власть изображения или…

А.Н. Сокуров: Я хотел заниматься историей, я хотел ездить по миру, я хотел встречаться с людьми. Это что-то среднее между дипломатией и журналистикой. Хотя, ни в той, ни в другой области я на самом деле работать не хотел. Сейчас я поездил по миру, встречался с дипломатами, и нашими, и западными. Эти люди мне не очень нравятся по тому, как они ведут себя, что они вынуждены делать. Если говорить об искусстве, я всегда хотел заниматься звуком, я хотел бы заниматься драматическим радио, ставить радиоспектакли. Я мечтал бы записать все симфонии Бетховена, Чайковского в своей интерпретации. Я думаю, что звук - это душа человека, изображение - ноги… В Горьком я поступил в университет, и в поисках средств существования просто узнал, что нужен помощник режиссера на телевидении…

- О душе.… Каким образом в 19 лет, не имея достаточного жизненного опыта, Вы обратились к душе человеческой… Все фильмы ваши с самого начала - о человеке, его чувствах… Как Вам удалось предвидеть судьбу своей героини, трагическую судьбу простой русской женщины - крестьянки Марии Войновой? Что-то Вам подсказало?

А.Н. Сокуров: Главным во мне была - моя искренность. Я в этом смысле не изменился и сейчас. Я испытываю дискомфорт, мне неприятно, что моя известность отдельно оттого, что мы делаем. С большой радостью я бы воспринимал все это, если бы знал, что люди пытаются понять то, что мы делаем, что делают операторы, звукорежиссеры…
Везде какое-то человеческое одиночество. Я много над этим тогда думал. К этим размышлениям, как и многих других людей, толкала, собственно, литература. Я учился, воспитывался на классической литературе 19-го века, русской и европейской. Не современной. К современной литературе я никак не адаптируюсь, не могу понять её. Мне она кажется, примитивной и по языку, и по мысли, по искусству слова, потому что современные пишущие люди очень часто даже плохие ремесленники. Они язык знают плохо. Как и современные музыканты. Они музыку знают плохо. Они плохо образованы. Многие из них не понимают, что единственный критерий - это Время.

Одиночество человеческое - это страшное испытание, страшное наказание. Это чувство, которое я переживал - я помню - с 8-го, 7-го класса школы. И оно всегда было для меня большой проблемой, поскольку я всегда один на один находился с собой. Я всегда предъявлял себе очень крупные счета, которые не мог оплатить. Я всегда ставил перед собой задачи, которые я не в состоянии был выполнить. Каким-то образом что-то выполнял, а что-то нет. И это, наверное, приводило к тому, что было всегда очень обостренное ощущение человеческой жизни. Для меня, например, было понятно, что такое советский социалистический строй. Как живут люди, как живет город, интеллигенция, какое место занимает культура, национальная, религиозная- все было понятно. А когда стали выезжать со съемками в сельские районы области, которые для меня были ранее не знакомы, как, в общем-то, сама сельская жизнь, все встало на свои места…

Мы еще только подъезжали к деревне, где жила Мария Войнова, я помню, повернул голову вправо - там, в лесочке было кладбище. Мы остановились и зашли туда, стали ходить среди кустов, деревьев… И очень хорошо помню то чувство тоски, какой-то боли за то, что я русский, когда увидел, что на этом кладбище происходит… И у меня поднялся какой-то гнев против русскости своей, такое негодование… А уже когда въехали в деревню и увидели пьяных ребят, и ужасающие сельские столовые, и работающих женщин, которые делают свое дело, матерятся, но делают, и мужчин, бессмысленных, худых, скукоженных каких-то… Это ощущение не проходит у меня до сего дня. Было понятно, что долго так Мария не вытянет, что все это на пределе. И даже по тому, как она молчала… И надо сказать, оператор Красиков - он намного старше меня был, обращал мое внимание на многое...

Воспоминание о годах на телевидении вызывает у меня огромное чувство благодарности за то доверие, которое я ощущал. Те, кто работал и со мной на студии, никогда не поднимали вопросы моего возраста. Было полное равенство. Я не могу высказать всех добрых слов за это доверие в будущее, которое мои дорогие коллеги выражали. Я создан из каждого из них. Но всегда было чувство этого неприятного для меня личностного внутреннего одиночества. Я приучил себя надеяться только на себя самого в конечном счете. Я понимал, что могу надеяться только на самого себя, и что очень скоро придет время, когда на меня будут надеяться и от меня ждать защиты, поддержки, работы, помощи. К сожалению, это время пришло.

Беседовала Р. Грибковская

НТР, Нижегородская объединенная государственная телевизионная и радиовещательная компания
http://nnovgorod.rfn.ru/
2003 г.